В греческой мифологии славнейший герой. Родился в Фивах. Имя его означает "прославленный Герой" (почему так - будет рассказано чуть позже).

Сын Зевса и смертной женщины Алкмены, жены Амфитриона. В отсутствие Амфитриона Зевс, приняв его облик, явился к Алкмене. Пока длилась их брачная ночь, солнце трое суток не поднималось над землей. После возвращения Амфитриона Алкмена родила сразу двух сыновей - Ификла от мужа и Алкида (так поначалу звали Геракла) от Зевса.
В тот день, когда Алкмена должна была родить Геракла, Зевс, желая сделать его повелителем, дал клятву, что первый родившийся в этот день ребенок в роде Персеидов станет владыкой над потомками Персея и будет править всеми земными народами. Гера, преследовавшая Геракла (даже до его рождения), ускорила роды Никиппы (супруги микенского царя Сфенела) и первым на свет появился Еврисфей, который и получил власть над Пелопоннесом. Позже Гера послала к малютке Гераклу двух огромных змей, но младенец задушил их. Весть об этом быстро разнеслась по городу, всем захотелось посмотреть на чудо-ребенка. Пришел и знаменитый прорицатель Тиресий и предсказал младенцу великое будущее.

Лучшие учителя учили Геракла - Амфитрион научил его управлять колесницей, Автолик – борьбе и кулачному бою, Кастор - бою с оружием и тактике, Эврит, Тевтар и Аполлон - стрельбе из лука, Евмолп и Лин – чтению, письму и музыке, кентавр Хирон - наукам. Когда Лин хотел наказать его за леность, герой нечаянно убил учителя. На суде Геракл сослался на закон Радаманта о том, что всякий может ответить ударом на удар, и был оправдан. Однако, во избежание повторения подобных происшествий, Амфитрион отослал Геракла на Киферон пасти стада. Там Геракл убил киферонского льва, опустошавшего окрестности.

Вернувшись в Фивы, восемнадцатилетний Геракл застал послов орхоменского царя Эргина, требовавшего от Фив позорной ежегодной дани, и пойдя войной на орхоменцев, победил их и заставил платить вдвое большую дань. В этой войне погиб Амфитрион. В Фивы Геракл вернулся прославленным победителем. Боги наградили его: Аполлон подарил ему лук со стрелами, Гефест - золотой диск, а Гермес - отличный меч. После Амфитриона на царский трон в Фивах взошел Креонт. В награду за спасение Фив Креонт отдал ему в жены свою старшую дочь Мегару. Пять лет Геракл счастливо жил в семивратных Фивах, и боги послали ему трех прекрасных сыновей: Теримаха, Деикоонта и Креонтиада. Но Гера не успокоилась в своей ненависти к герою и наслала на него припадок безумия: однажды Геракл набросился на своих сыновей и двоих сыновей Ификла, и всех умертвил. Придя в себя, убитый горем герой ушел в изгнание.

Поход аргонавтов.
Придя в Иолк, Геракл присоединился к походу аргонавтов. Когда аргонавты остановились на острове Лемнос, жительницы которого незадолго до того перебили всех своих мужчин, Геракл остался сторожить "Арго" со своим любовником Гиласом. Аргонавты проводили время в бесчисленных пирах и постельных утехах, и через два года терпение Геракла лопнуло. Однажды ночью он вошел в город с факелом и принялся будить своих спутников криками: "Тревога!". Когда полуодетые герои собрались у корабля, Геракл напомнил им о цели похода, и те устыдились. Лемнианки пытались удержать готовящихся к отплытию аргонавтов, но ни один не остался.

В Мизии, когда аргонавты остановились лагерем на отдых, Гилас отправился за водой. Около источника его увидела нимфа ручья, и когда тот наклонился к воде, она ухватила его за руку и увлекла в воду. Аргонавты долго искали Гиласа, а не найдя, отправились дольше, но Геракл остался - без Гиласа дальнейший поход был ему неинтересен.

Троя.
Возвращаясь, Геракл зашел в Трою, чтобы сесть там на корабль. В Трое в это время был траур: Гесиону, дочь царя Лаомедонта, отдавали в жертву морскому чудовищу, которое наслал Посейдон в отместку за то, что Лаомедонт не расплатился с ним и с Аполлоном, когда они строили стены Трои. Геракл вызвался убить чудовище, если Лаомедонт отдаст ему упряжку быстрых, как ветер, кобылиц, которых тот получил в качестве выкупа за своего сына Ганимеда, похищенного Зевсом. Получив согласие царя, Геракл отправился на берег моря, насыпал вдоль берега вал, укрылся за ним и стал ожидать чудовище. Когда оно появилось из пучины, Геракл выскочил из укрытия, отрезав ему дорогу к морю, и убил его после долгой схватки. Когда Геракл вернулся в город, настроение Лаомедонта в отсутствие непосредственной опасности уже успело измениться. Не желая отдавать чудесных лошадей, он предложил ему обычную упряжку. Когда же Геракл заявил, что торг тут, по его мнению, неуместен, Лаомедонт вовсе выгнал героя из города. Народное собрание Трои поддержало Лаомедонта. Только Подарг, младший сын Лаомедонта, выступал за то, чтобы честно расплатиться с героем.

Тогда Геракл отправился в Дельфы, чтобы узнать у Аполлона, доколе боги будут гневаться на него. Оракул дает имя новое имя “Геракл” и приказывает во искупление греха детоубийства идти служить Еврисфею и совершить десять подвигов, не требуя оплаты - лишь тогда он будет очищен.

Продолжение следует...

      Зевсова сына Геракла пою, меж людей земнородных
Лучшего. В Фивах его родила, хороводами славных,
С Зевсом-Кронидом в любви сочетавшись, царица Алкмена.
Некогда, тяжко трудяся на службе царю Еврисфею,
По бесконечной земле он и по морю много скитался;
Страшного много и сам совершил, да и вынес немало.
Ныне, однако, в прекрасном жилище на снежном Олимпе
В счастье живет и имеет прекраснолодыжную Гебу.

         Славься, владыка, сын Зевса! Подай добродетель и счастье.

Перевод В.В. Вересаева
Античные гимны / Сост., общ. ред. А. А. Тахо-Годи. – М.: Изд. МГУ, 1988. – 363 с. - с. 120.

Что совершить еще для умноженья славы?

Увы! Уж сколько лет
Он утомлял закат и утомлял рассвет.
Увы! Уж сколько лет
Он утомлял моря, болота и дубравы
И хмурые хребты в морщинах лавы!
Как долго он терзал и ужасал весь свет
Громами подвигов, грозою величавой
Своих побед!

Хотя былой огонь пылал в груди Геракла,
Порою думал он, что мощь его иссякла;
Герои юные, покамест он старел,
Успели совершить так много славных дел.

И пусть он по земле еще шагал широко, -
Шаги его уже звучали одиноко.

Шар солнца поднялся к зениту над горой
И опустился вновь, и дали потускнели, -
И Эта целый день смотрела, как герой
Блуждал без цели.

Средь множества дорог свой путь определив,
Он колебался;
Он шел вперед и снова возвращался,
Настороженностью сменяя свой порыв;
В смятенье
Он видел пред собой путей переплетенье.
Вдруг охватил его слепой и ярый гнев,
И в пальцы рук его вселилось нетерпенье.
Того, что делает, осмыслить не успев,
Он к лесу бросился, расталкивая скалы;
Рыча, как дикий зверь, в неистовстве борьбы,
Он начал вырывать с корнями, как бывало,
Дубы.

Когда же гнев остыл и прояснился разум,
Как в блеске молнии ему предстали разом
Вся жизнь прошедшая, весь путь его судьбы,
И детства грозного могучие забавы,
Когда в пылу игры он истреблял дубравы.
И мышцы мощные отяжелели вдруг,
Меж тем как все вокруг,
Казалось, с явною насмешкою кричало,
Что возвратился он, замкнув огромный круг,
В свое начало.

Горячий пот стыда покрыл его чело;
Но все же дикое и глупое упорство
Превозмогло:
Он тяжело
Себе назло,
С пиродой продолжать решил единоборство.
И в сумерках, когда последний солнца луч,
Прощаясь, покидал последнюю вершину,
Геракл безумствовал, неистов и могуч,
И грузные стволы, покорны исполину,
Катились, грохоча, подпрыгивая, с круч,
В долину.

Громадой страшною кровоточащих тел
Деревья мертвые заполнили равнину.
Геракл растерянно и сумрачно смотрел
На мечущихся птиц, что оглашали воздух
Стенаньями о разоренных гнездах.

И наступил тот час, когда ночная мгла
Величие своих глубин в луне и звездах
Зажгла.
Увы, Гераклу ночь с собой не принесла
Успокоенья;
Был смутным взор его, бесцельными - движенья.

Вдруг зависть к небесам в безумный мозг вошла
И породила в нем безумную причуду:
Поджечь всю эту груду
Стволов, ветвей, листвы, коры,
Чтоб зарево костра оповестило
Далекие миры,
Что сотворил Геракл здесь, на земле, светило.

И вот, стремительно взмывая в небосвод,
Как стая птиц морских над пенными валами,
Затрепетало пламя.
Густеет, ширится тяжелый черный дым,
Стволов окутывая груду;
И ветки тонкие, кора со мхом сухим
Трещат и здесь, и там, и дальше, и повсюду.
Огонь ползет в обход и рвется напрямик,
Он пряди рыжие вздымает, грозно воя;
Внезапно, словно бы шутя, лизнул героя
Огня язык.

Геракл почувствовал ожоги,
Но, побеждая боль, не хочет отступать;
Как в юности, когда он призван был карать,
Он должен задушить врага в его берлоге.
И вот, одним прыжком, сомнения гоня,
Он - в логове огня.
Шаги его легки, во взгляде снова ясность,
Вновь крепок дух его, вновь мысль его остра;
Уже на гребне он гигантского костра,
И не страшит его смертельная опасность.
Когда огонь простер вокруг него крыла,
Он понял, наконец, к чему судьба звала:
Он понял, что в дыму багровом
Еще раз удивит он всю земную твердь
Последним подвигом, завоеваньем новым, -
Осилив смерть.

И пел он с вдохновенной силой:
"О ты, ночь звездная, ты, ветер быстрокрылый,
Мгновенье прошлого и будущего час,
Прислушайтесь, остановитесь!
Геракл встречает смерть и воспевает вас.
Всю жизнь я окружен был пламенною славой:
Я гибкость получил от Гидры многоглавой;
В моей груди живет неукротимый гнев,
Которым одарил меня Немейский лев;
Шаги мои звучат в лесах олив и лавров,
Как звонкие прыжки стремительных кентавров;
Пред силою моей, оторопев, поник
Тяжелой головой свирепый Критский бык;
Из глубины лесов привел я за собою
Лань златорогую, настигнутую мною;
Я, сдвинув горы с мест и повернув поток,
Конюшни Авгия один очистить смог;
Подобно молнии, стрела моя блистала,
Разя ужасных птиц на берегах Стимфала;
Я долго странствовал, чтобы прийти туда,
Где страшный Герион растил свои стада;
Была моей рукой одержана победа
Над кровожадными конями Диомеда;
Пока Атлант в саду срывал чудесный плод,
На собственных плечах держал я небосвод;
Мечи воительниц стучали в щит мой звонкий,
Но захватил в бою я пояс Амазонки;
Смирил я Цербера, чудовищного пса,
Заставив стража тьмы взглянуть на небеса".

Внезапно из-под ног Геракла клубы дыма
Взметнулись, и огонь вокруг него взревел,
Но непоколебимо
Стоял герой и пел:
"Прекрасно то, чем я владею:
Сплетенье мускулов моих -
Мышц рук и ног, спины и шеи;
Ритм подвигов бушует в них.
Так много долгих лет с неутолимой жаждой
Трепещущую жизнь впивал я порой каждой,
Что в этот час, когда сгораю я в огне,
Я чувствую, что вся вселенная - во мне:
Я - ураган, и тишь, и ясность, и ненастье;
Я знал добро и зло, изведал скорбь и счастье;
Я все впитал в себя, я, как водоворот,
Упорно всасывал поток текущих вод.
Иола кроткая, Мегара, Деянира,
Для вас трудясь, борясь, я обошел полмира.
И пусть безрадостен и долог был мой путь -
Я все же не давал судьбе меня согнуть.
И вот теперь, в огне, в час муки и страданья,
Встречаю смерть свою я песнью ликованья.
Я светел, радостен, свободен и велик,
И в этот миг,
Когда на золотом костре я умираю,
Я благодарно возвращаю
Вам, горы и леса, вам, реки и поля,
Крупицу вечности, что мне дала земля".

И вот уже заря над Этой заалела,
Рождался новый день, ночную тьму гоня,
Но гордо реяли полотнища огня,
И песнь торжественно, как гимн сиянью дня,
Гремела.

Перевод с французского Михаила Донского
Верхарн Э. Стихотворения. Зори; Метерлинк М. Пьесы. - М.: Худож. лит., 1972. - С. 235-237. - (Б-ка всемирной литературы).

Поддержка рассылки: