Валерий Брюсов
Нить Ариадны
Орфей
Сфинкс
К Деметре
Орфей и Эвридика
Ахиллес у алтаря
К олимпийцам
Плач Лаодамии
Жалоба героя
Дедал и Икар
Эней
Фаэтон
Клитемнестра
Гимн богам
Гимн Афродите
Вечерний Пан
Иксион и Зевс
Филлида
Лира и ось
Женщины Лабиринта
Ариадна
Гимн Афродите
Шаги Афродиты
Одиссей у Калипсо
Одиссей у берега феаков
Геро и Леандр
Одиссей у Калипсо
Елена у Парида
Психея
Когда Эрот тебя, под именем супруги,
Привел на пир богов под неземную сень?
Что чувствовала ты в их олимпийском круге?
И вся любовь того, кто над любовью бог,
Могли ли облегчить чуть видные обиды:
Ареса дерзкий взор, царицы злобный вздох,
Шушуканье богинь и злой привет Киприды!
И на пиру богинь, под их бесстыдный смех,
Где выше власти все, все - боги да богини,
Не вспомнила ли ты о днях земных утех,
Где есть печаль и стыд, где вера есть в святыни!
1898
Сб. "Tertia vigilia", цикл "Любимцы веков"
Психея (по греч. душа) - возлюбленная бога любви Эрота. Его мать, богиня любви Афродита (Киприда) всячески преследовала ее. После долгих злоключений Психея соединилась с Эротом. По его просьбе царь богов Зевс даровал ей бессмертие и принял ее в сонм богов на Олимпе. Арес - бог войны. Царица - Гера, супруга Зевса.
Брюсов В. Я. Стихотворения. - Минск: Госучпедгиз БССР, 1955. - С. 68-69.
Нить Ариадны
Везде кругом сырая мгла.
Каким путем нить Ариадны
Меня до бездны довела?
Я помню сходы и проходы,
И зал круги и лестниц винт,
Их мира солнца и свободы
Вступил я, дерзкий, в лабиринт.
В руках я нес клубок царевны,
Я шел и пел; тянулась нить.
Я счастлив был, что жар полдневный
В подземной тьме могу избыть.
И, видев странные чертоги
И посмотрев на чудеса,
Я повернул на полдороге,
Чтобы выйти вновь под небеса.
Чтоб после тайн безлюдной ночи
Меня ласкала синева,
Чтоб целовать подругу в очи,
Прочтя заветные слова...
И долго я бежал по нити
И ждал: пахнет весна и свет.
Но воздух был все ядовитей
И гуще тьма... Вдруг нити - нет.
И я один в беззвучном зале.
Мой факел пальцы мне обжег.
Завесой сумерки упали.
В бездонном мраке нет дорог.
Я, путешественник случайный,
На подвиг трудный обречен.
Мстит лабиринт! Святые тайны
Не выдает пришельцам он.
28 октября 1902
Сб. "Urbi et orbi", цикл "Вступления"
В стихотворении вольно интерпретирован миф о Тезее, вместе с другими афинскими юношами и девушками брошенном в критский Лабиринт на съедение Минотавру. Дочь критского царя Миноса Ариадна дала ему клубок ниток, чтобы он смог найти обратную дорогу из Лабиринта.
Брюсов В. Я. Стихотворения. - Минск: Госучпедгиз БССР, 1955. - С. 100-101.
Орфей
На берегу немолчных вод.
Он, изнывая и немея,
Следил их медленный черед.
Душе, всегда глядящей в тайны,
Где тихо веет Дионис,
Понятен был их бег случайный
И смена сребропенных риз.
Но, опьяненны и безумны,
Почти до чресл обнажены,
Менады вторглись бурей шумной
В его безветренные сны.
Их тирсы зыблились, как травы,
Когда нисходит с гор гроза,
И, полны ярости и славы,
Звенели в хоре голоса.
"Унынье прочь! Мы вечно юны,
Что зимний ветр! Сияет май!
Ударь, певец, в живые струны
И буйство жизни повторяй!
Ты ль, двигавший напевом скалы,
Кому внимали барс и тигр,
Пребудешь молча одичалый
При вольном вое наших игр.
Твой бог - наш бог! Что возрожденье,
Когда до дна прекрасен миг!
Не сам ли в неге опьяненья
И в нас бог Дионис проник.
Вошел он с вестью о победе,
Что смерть давно побеждена, -
Все жизни - в сладострастном бреде,
Вся вечность - в таинстве вина".
Они стремятся, как пантеры,
Но и пантер смирял напев,
И лиру взял, исполнен веры,
Орфей среди безумных дев.
Он им поет о Евридике,
О страшных Орковых вратах...
Но песню заглушают крики...
Уж - камни в яростных руках.
И пал певец с улыбкой ясной.
До брега волны докатив,
Как драгоценность, труп безгласный
Принял на грудь свою прилив.
И пышнокудрые наяды
Безлюдной и чужой земли
У волн, в пещере, в час прохлады,
Его, рыдая, погребли.
Но, не покинув лиры вещей,
Поэт, вручая свой обол,
Как прежде в Арго, в челн зловещий,
Дыша надеждой, перешел.
4 декабря 1903
Из стихотворений, не входивших в сборники
Орфей - певец и музыкант; своей игрой на лире он укрощал зверей и сдвигал с места горы. После смерти своей жены Евридики, сошел за ней в подземное царство (Орковы врата), но, не выполнив условия богов, не смог вернуть ее на землю. Отказавшись принять участие в оргии менад в честь бога вина Диониса, был растерзан ими. Наяды - нимфы вод. Как прежде в Арго - в юности Орфей принял участие в походе аргонавтов за золотым руном на корабле "Арго". Челн зловещий - ладья Харона, перевозившего души умерших в подземное царство.
Брюсов В. Я. Собрание сочинений в 7-ми т. - М.: Худож. лит., 1973. - Т. 3. - С. 280-281.
Сфинкс
Меж отвесных, тесных скал, -
И внезапно голос строгий
Со скалы меня позвал.
Вечерело. По вершинам
Гас закат. Был дол во мгле.
Странный призрак с телом львиным
Вырос, ожил на скале.
Полузверь и полудева
Там ждал, где шла тропа.
И белели справа, слева
Кости, кости, черепа...
И, исполнен вещей веры
В полноту нам данных сил,
К краю сумрачной пещеры,
Человек, я подступил.
И сказал я: "Ты ли это,
Переживши сто веков,
Снова требуешь ответа?
Дай загадку, - я готов?!"
Но, недвижима на камне,
Тихо, зыбля львиный хвост,
Дева, взор вонзив в глаза мне,
Ожидала первых звезд:
"Вот загадка, о прохожий,
Ты, пришедший из долин!
Я тебя спрошу все то же,
Что услышал Лаев сын:
Кто из нас двоих загадка?
Я ли, дева-сфинкс, иль ты?
Может, ночью в тени шаткой,
Видишь ты свои мечты?
Если я жива, телесна,
Как тебе телесным быть?
Нам вдвоем на свете тесно,
Я должна тебя сразить!
Но, быть может, я - поэта
Воплощенный легкий сон?
В слове смелого ответа
Будет призрак расточен.
И действительностью станут
Только кости и скала?
Отвечай мне: кто обманут?
Я была иль не была?"
И, недвижима на камне,
Дева, зыбля львиный хвост,
Устремила взор в глаза мне,
Взор, принявший отблеск звезд.
Мрак тускнел и рос без меры,
К небу высились столпы...
Я стоял у врат пещеры...
Мимо не было тропы.
1903
Из стихотворений, не входивших в сборники
Стихотворение является вольной вариацией на сюжет мифа об Эдипе (Лаев сын), который встретил на дороге сфинкса - существо с телом львицы, торсом женщины и крыльями птицы, и разгадал ее загадку о человеке.
Брюсов В. Я. Собрание сочинений в 7-ми т. - М.: Худож. лит., 1973. - Т. 3. - С. 282-283.
К Деметре
Жгучий луч палит поля:
Смутно жаждущей пустыней
Простирается земля;
Губы веющего ветра
Ищут, что поцеловать...
Низойди в свой мир, Деметра,
Воззови уснувших, мать!
Глыбы взрыхленные черны,
Их вспоил весенний снег.
Где вы, дремлющие зерна,
Замышляйте свой побег!
Званы вы на пир вселенной!
Стебли к солнцу устремя,
К жизни новой, совершенной
Воскресайте, озимя!
И в душе за ночью зимней
Тоже - свет, и тоже - тишь.
Что ж, душа, в весеннем гимне
Ты проснуться не спешишь?
Как засеянное поле,
Простираются мечты,
И в огнистом ореоле
Солнце смотрит с высоты.
Брошен был порой осенней
И в тебя богатый сев, -
Зерна страсти и мучений,
Всколоситесь, как напев!
Время вам в движеньях метра
Прозвучать и заблистать.
Низойди в свой мир, Деметра,
Воззови к усопшим, мать!
1904
Сб. "Stephanos" (1905), отдел "Правда вечная кумиров"
Деметра - богиня плодородия.
Брюсов В. Я. Стихотворения. - Минск: Госучпедгиз БССР, 1955. - С. 131-132.
Орфей и Эвридика
О р ф е й
Слышу, слышу шаг твой нежный,
Шаг твой слышу за собой.
Мы идем тропой мятежной,
К жизни мертвенной тропой.
Э в р и д и к а
Ты - ведешь, мне - быть покорной,
Я должна идти, должна...
Но на взорах - облак черный,
Черной смерти пелена.
О р ф е й
Выше! выше! все ступени -
К звукам, к свету, к солнцу вновь!
Там со взоров стают тени,
Там, где ждет моя любовь!
Э в р и д и к а
Я не смею, я не смею,
Мой супруг, мой друг, мой брат!
Я лишь легкой тенью вею,
Ты лишь тень ведешь назад.
О р ф е й
Верь мне! верь мне! у порога
Встретишь ты, как я, весну!
Я, заклявший лирой бога
Песней жизнь в тебя вдохну!
Э в р и д и к а
Ах, что значат все напевы
Знавшим тайну тишины!
Что весна, - кто видел севы
Асфоделевой весны!
О р ф е й
Вспомни, вспомни луг зеленый,
Радость песни, радость пляск!
Вспомни, в ночи - потаенный
Сладко-жгучий ужас ласк!
Э в р и д и к а
Сердце - мертво, грудь - недвижна.
Что вручу объятью я?
Помню сны, - но непостижна,
Друг мой бедный, речь твоя.
О р ф е й
Ты не помнишь! ты забыла!
Ах, я помню каждый миг!
Нет, не сможет и могила
Затемнить во мне твой лик!
Э в р и д и к а
Помню счастье, друг мой бедный,
И любовь, как тихий сон...
Но во тьме, во тьме бесследной
Бледный лик твой затемнен...
О р ф е й
- Так смотри! - И смотрит дико
Вспять, во мрак пустой, Орфей.
- Эвридика! Эвридика! -
Стонут отзвуки теней.
10-11 июня 1904. Ночь
Сб. "Stephanos" (1905), отдел "Правда вечная кумиров"
Эвридика - жена певца и музыканта Орфея; своей игрой на лире он укрощал зверей и сдвигал с места горы. "Орфей очаровал своей лирой бога подземного царства, и тот возвратил ему Эвридику, но с условием, что Орфей ни разу не оглянется на нее, пока будет вести ее из мира мертвых в мир живых" (Примечание В. Я. Брюсова).
Брюсов В. Я. Стихотворения. - Минск: Госучпедгиз БССР, 1955. - С. 132-133.
Ахиллес у алтаря
Изогнулся меткий лук,
Слышу в утреннем тумане
Тетивы певучий звук.
Встал над жертвой облак дыма
Песня хора весела,
Но разит необратимо
Аполлонова стрела.
Я спешу склонить колена,
Но не с трепетной мольбой.
Обручен я, Поликсена,
На единый миг с тобой!
Всем равно в глухом Эребе
Годы долгие скорбеть.
Но прекрасен ясный жребий -
Просиять и умереть!
Мать звала к спокойной доле...
Нет! не выбрал счастье я!
Прошумела в ратном поле
Жизнь мятежная моя.
И, вступив сегодня в Трою
В блеске царского венца, -
Пред стрелою не укрою
Я спокойного лица!
Дай, к устам твоим приникнув,
Посмотреть в лицо твое,
Чтоб не дрогнув, чтоб не крикнув
Встретить смерти острие.
И, не кончив поцелуя,
Клятвы тихие творя,
Улыбаясь, упаду я
На помосте алтаря.
27 января 1904
Сб. "Stephanos" (1905), отдел "Правда вечная кумиров"
Ахиллес - царь мирмидонян, величайший из греческих героев, участвовавших в походе против Трои. "По одной версии сказаний, греки и трояне в конце войны думали заключить мир, сочетав браком Ахиллеса и Поликсену, дочь Приама. Но Ахиллес был убит стрелой, пущенной Парисом и направленной самим Аполлоном" (Примечание В. Я. Брюсова).
Брюсов В. Я. Стихотворения. - Минск: Госучпедгиз БССР, 1955. - С. 134.
К олимпийцам
Победил и побежден!
Рассечен дорогой млечной
Бесконечный небосклон.
Миллионы, миллионы
Нескончаемых веков
Возносили в бездну стоны
Оскорбляемых миров.
Все - обман, все дышит ложью,
В каждом зеркале двойник,
Выполняя волю божью,
Кажет вывернутый лик.
Все победы - униженье,
Все восторги - боль и стыд.
Победитель на мгновенье,
Я своим мечом убит!
На снегу нетленно-белом
Я простерт... Струится кровь...
За моим земным пределом,
Может быть, сильна любовь!
Здесь же, долу, во вселенной -
Лишь обманность всех путей;
Здесь правдив лишь смех надменный
Твой, о брат мой, Прометей!
Олимпиец! бурей снежной
Замети мой буйный прах, -
Но зажжен огонь мятежный
Навсегда в твоих рабах!
15 - 16 декабря 1905
Сб. "Stephanos" (1905), отдел "Повседневность"
Возможно, в стихотворении отразилось настроение Брюсова после подавления декабрьского восстания 1905 г. в Москве, очевидцем которого он был. Прометей - титан, нарушивший волю Зевса и похитивший у богов огонь, чтобы передать его людям. Несмотря на суровые мучения, которым его подверг Зевс, он отказался покориться царю богов. Олимпиец в конце стихотворения - Зевс.
Брюсов В. Я. Стихотворения. - Минск: Госучпедгиз БССР, 1955. - С. 139.
Плач Лаодамии
Ты безвременно сражен!
Все надежды невозможны,
Все, что счастье, - только сон!
Я лишь ночь одну вкушала
Умиленье ласк твоих,
И не знала, как не знала,
Ты мой муж иль мой жених!
Ты мой пояс непорочный
В вечер брака развязал.
Но уже к стране восточной
Ветер парус напрягал!
Помню я: росой минутной
Окропил меня Морфей...
Вдруг, сквозь сон, я слышу смутно
Нет твоей руки - в моей.
Просыпаюсь: блеск доспеха,
Со щитом ты предо мной...
И, как ропот робкий смеха,
День стучится за стеной.
Я вскочила, охватила
Стан твой с жадностью змеи,
Миги длила и ловила
Очи милые твои.
Март 1906
Из стихотворений, не входивших в сборники
Лаодамия - супруга фиванского царя Протесилая, который сразу после свадьбы отправился воевать под стены Трои и был убит Гектором, как только высадился на берег. На тему этого мифа Брюсов написал драму "Протесилай умерший".
Брюсов В. Я. Собрание сочинений в 7-ми т. - М.: Худож. лит., 1973. - Т. 3. - С. 293.
Жалоба героя
Многомощных воителей, плывших под Трою,
И о славном, о страшном, о призрачном племени
Вспоминать в наши дни как-то странно герою.
Агамемнон погиб под ударом предательства,
Оилеев Аянт сгинул в грозной пучине,
Теламонид упал в грозный вихрь помешательства,
А Патрокл и Ахилл вечно спят на чужбине!
Где друзья моих дней? - Одиссей многомысленный
Благородно дряхлеет в ничтожной Ифаке,
Тевкр бежал и покинул народ свой бесчисленный,
Сын Тидея на западе скрылся во мраке.
И когда мы порой, волей Рока, встречаемся,
Мы, привышкие к жизни средь малых, бесславных,
Как враги друг на друга, грозя, ополчаемся,
Чтобы потешить свой дух поединком двух равных!
1907
Сб. "Все напевы" (1909), отдел "Повседневность"
Троя - город в Малой Азии; после того как троянский царевич Парис похитил жену спартанского царя Менелая Елену, армия греческих царей начала осаду Трои, продолжавшуюся десять лет. Агамемнон - царь Микен и вождь греческих войск, осаждавших Трою. После взятия Трои и возвращения домой был убит своей женой Клитемнестрой и ее любовником Эгистом (Эгисфом). Оилеев Аянт (Аякс) - сын царя локров Оилея, утонул, возвращаясь домой после взятия Трои. Теламонид - Аянт (Аякс), сын Теламона, от огорчения, что доспехи Ахилла достались не ему, а Одиссею, обезумел и бросился на меч. Патрокл и Ахилл - два друга, греческие военачальники, погибшие под Троей. Одиссей - царь острова Ифаки (Итаки), вернувшийся из-под Трои домой после долгих странствий. Тевкр - греческий военачальник, сводный брат Аянта, по возвращении на родину изгнанный отцом за то, что не привез останки брата и не отомстил за него. Сын Тидея - Диомед, греческий военачальник, исчезнувший на одном из островов Средиземного моря.
Брюсов В. Я. Стихотворения. - Минск: Госучпедгиз БССР, 1955. - С. 172-173.
Дедал и Икар
Д е д а л
Мой сын мой сын! Будь осторожен,
Спокойней крылья напрягай.
Под ветром путь наш ненадежен,
Сырых туманов избегай.
И к а р
Отец! ты дал душе свободу,
Ты узы тела разрешил.
Что ж медлим? Выше! к небосводу!
До вечной области светил!
Д е д а л
Мой сын! мой сын! Будь осторожен,
Спокойней крылья напрягай.
Под ветром путь наш ненадежен,
Сырых туманов избегай.
И к а р
Отец! ты дал душе свободу,
Ты узы тела разрешил.
Что ж медлим? Выше! к небосводу!
До вечной области светил!
Д е д а л
Мой сын! Мы вырвались из плена,
Но пристань наша далека:
Под нами - гривистая пена,
Над нами реют облака...
И к а р
Отец! Что облака! Что море!
Удел наш - воля мощных птиц:
Взлетать на радостном просторе,
Метаться в далях без границ!
Д е д а л
Мой сын! Лети за мною следом
И верь в мой зрелый, зоркий ум.
Мне одному над морем ведом
Воздушный путь до белых Кум.
И к а р
Отец! К чему теперь дороги!
Спеши насытить счастьем грудь!
Вторично не позволят боги
До сфер небесных досягнуть!
Д е д а л
Мой сын! Не я ль убор пернатый
Сам прикрепил к плечам твоим?
Взлетим же дважды, и трикраты,
И сколько раз ни захотим!
И к а р
Отец! Сдержать порыв нет силы!
Я опьянел! я глух! я слеп!
Взлетаю ввысь, как в глубь могилы,
Бросаюсь к солнцу, как в Эреб!
Д е д а л
Мой сын! мой сын! Лети срединой,
Меж первым небом и землей...
Но он - над стаей журавлиной,
Но он - в пучине золотой!
__________
О юноша! презрев земное,
К орбите солнца взнесся ты.
Но крылья растворились в зное,
И в море, вечно голубое,
Безумец рухнул с высоты.
1 апреля 1908
Сб. "Все напевы" (1909), отдел "Правда вечная кумиров"
Архитектор Дедал построил для царя Миноса на острове Крит дворец-лабиринт, но Минос не захотел отпускать великого мастера. Тогда Дедал улетел из лабиринта со своим сыном Икаром с помощью крыльев из птичьих перьев, слепленных воском. В полете Икар увлекся, поднялся высоко к солнцу, воск растаял, крылья распались и юноша утонул. Дедал же благополучно прибыл в Кумы (Италия).
Брюсов В. Я. Стихотворения. - Минск: Госучпедгиз БССР, 1955. - С. 180-181.
Эней
Нептуна гневом приведен,
Я в узах сладостного плена
Дни проводил как дивный сон.
Ах, если боги дали счастье
Земным созданиям в удел,
В те дни любви и сладострастья
Я этой тайной овладел!
И быть всю жизнь в такой неволе -
Царицы радостным рабом -
Душе казалось лучшей долей
И всех былых трудов венцом!
И ночь была над сонным градом...
Был выпит пламенный фиал...
В тиши дворца, с царицей рядом,
На ложе царском я дремал.
Еще я помнил вздохи, стоны,
Весь наш порыв, - в неясном сне,
И грудь горячая Дидоны
Все льнула трепетно ко мне...
И вот - внезапный свет сквозь тени,
И шелест окрыленных ног.
Над ложем сумрачным Циллений
Склоняет посох, вестник-бог.
"Внемли, - вещает, - сын богини!
Ты медлишь, но не медлит Рок!
Ты избран был хранить святыни,
И подвиг твой, в веках, высок.
Земная страсть да спит в герое!
Тебе ль искать ливийских нег,
Когда ты призван - Новой Трои
Взрастить торжественный побег?
Узнай глаголы Громовержца:
Величью покорись, плыви
К пределам Итала, - из сердца
Исторгнув помыслы любви!"
Виденье скрылось, как зарница,
И голос замер, как мечта.
Сквозь сон, открыв глаза, царица
Ко мне приподняла уста...
Но я, безумный, с ложа прянул,
Я обратил во тьму глаза.
И утром трубный голос грянул,
И флот наш поднял паруса.
Сентябрь 1908
Сб. "Все напевы" (1909), отдел "Правда вечная кумиров"
Эней - троянский царевич, сын богини Венеры (Афродиты), спасшийся после разрушения Трои. В странствиях морская буря (Нептун - римское имя Посейдона, бога моря) принесла его в Карфаген, где его приняла как гостя и страстно полюбила царица Дидона. Но верховный бог Юпитер (Зевс) Громовержец повелел Энею через вестника-бога Гермеса-Меркурия (Цилления) покинуть Дидону и плыть к пределам Итала (в Италию) для осуществления его высокой миссии - основания Новой Трои (то есть Рима).
Брюсов В. Я. Стихотворения. - Минск: Госучпедгиз БССР, 1955. - С. 181-182.
Фаэтон
Стоит на ясной высоте,
По крутизне земного неба
Я вознесен к своей мете.
Я вижу с вечного зенита
Со всех сторон отвесный скат,
И мне одна стезя открыта:
Дуга крутая на закат!
Быть может, коней не сдержу я,
Как древле оный Фаэтон,
И звери кинутся, ликуя,
Браздить горящий небосклон.
Тогда, Кронион, суд исполни
И гибелью покрой мой стыд:
Пусть, опален зубцами молний,
Паду к ногам Океанид.
7 июня 1905 - август 1906
Сб. "Все напевы" (1909), отдел "Заключение"
Фаэтон - сын бога солнца Гелиоса (в стихотворении он отождествлен с Аполлоном-Фебом). По его просьбе однажды отец доверил ему солнечную колесницу, но самонадеянный юноша не смог сдержать коней, они разбежались и вся вселенная была охвачена пожаром. Чтобы предотвратить гибель всего мира, Зевс (Кронион, сын Крона) ударом молнии поразил Фаэтона, и тело юноши упало в реку Иридан. Океаниды - нимфы, дочери титана Океана.
Брюсов В. Я. Стихотворения. - Минск: Госучпедгиз БССР, 1955. - С. 190.
Клитемнестра
Сестре - немолчный гимн времен,
И славный будет славен вдвое,
Когда он за сестру сражен.
Певцы, на царском шумном пире,
Лишь о Елене станут петь,
И в их стихах, и в громкой лире
Ей суждено навек блестеть.
Не обе ли мы дщери Леды?
И Зевс не также ль мой отец?
Мне - униженья, ей - победы?
Мне - в тернах, в розах - ей венец?
Не вся ль Эллада за Елену
Стоит? Ахейские суда
Крутят вдали морскую пену,
И наши пусты города!
Мое Атрид покинул ложе,
Привесил бранный меч к бедру,
Забыл покой, - и за кого же?
Не за меня, а за сестру!
И все же? Он не дочь ли нашу,
Как жертву, на алтарь принес?
И нет ее, и чем я скрашу
Обитель старости и слез?
Все - в дар забывшей честь и право,
Двумужнице! в стенах врагов
Смеющейся борьбе кровавой
И родине кующей ков!
А я - отверженна, забвенна,
Мне - прялка, вдовья участь - мне,
За то, что буду неизменно
Ждать мужа в яви и во сне!
Нет! если людям на презренье
Я без вины осуждена, -
Да совершатся преступленья!
Да будет подлинно вина!
Да будет жребий мой заслужен,
Неправый суд да будет прав!
Душе - венец позора нужен,
Взамен венца похвал и слав!
О, эвмениды! мне не страшен
Бичей, взнесенных вами, свист!
Спеши ко мне и скрой меж брашен
Клинок убийства, мой Эгист!
1911
Сб. "Зеркало теней" (1912), цикл "Властительные тени"
Клитемнестра - дочь Леды и, по одну из вариантов мифа, Зевса (согласно основному варианту, ее отцом был муж Леды Тиндарей), сестра Елены, из-за которой началась Троянская война. Клитемнестра вышла замуж за аргосского царя Агамемнона (Атрида, то есть сына Атрея), ставшего предводителем греков в походе на Трою. В самом начале похода Агамемнон принес в жертву богам свою дочь Ифигению. За время отсутствия мужа Клитемнестра стала любовницей Эгиста (Эгисфа), который по ее наущению убил Агамемнона в день его возвращения. Клитемнестра пыталась оправдаться в мужеубийстве местью за дочь. Эвмениды - богини мщения. Брашна - яства, кушания.
Брюсов В. Я. Собрание сочинений в 7-ми т. - М.: Худож. лит., 1973. - Т. 2. - С. 71-73.
Гимн богам
Державную Геру, чьей волей обеты семейные святы;
Властителя вод Посейдона, мутящего глуби трезубцем;
Владыку подземного царства, судью неподкупного Гада;
Губящую Ареса силу, влекущего дерзостных к бою;
Блаженную мирность Деметры, под чьим покровительством пашни;
Священную Гестии тайну, чьей благостью дом осчастливлен;
Твой пояс, таящий соблазны, святящая страсть, Афродита;
Твой лук с тетивой золоченой, ты, дева вовек, Артемида;
Певуче-бессмертную лиру метателя стрел Аполлона;
Могучий и творческий молот кующего тайны Гефеста;
И легкую, умную хитрость посланника с крыльями Герма.
Я верую, с Зевсом начальным, в двенадцать бессмертных. Стихии
Покорны их благостной воле; земля, подземелье и небо
Подвластны их грозным веленьям; и смертные, с робким восторгом,
Приветствуют в образах вечных - что было, что есть и что будет.
Храните, о боги, над миром владычество ныне и присно!
1913
Сб. "Семь цветов радуги" (1916), раздел "Оранжевый", цикл "Перед тобою я"
Гад - Гадес, Аид; Герм - Гермес.
Брюсов В. Я. Собрание сочинений в 7-ми т. - М.: Худож. лит., 1973. - Т. 2. - С. 102-103.
Гимн Афродите
Ты, Афродита-Любовь, как царила, так царствуешь ныне.
Алыми белый алтарь твой венчаем мы снова цветами,
Радостный лик твой парит с безмятежной улыбкой над нами.
Правду какую явить благосклонной улыбкой ты хочешь?
Мрамором уст неизменных какие виденья пророчишь?
Смотрят куда неподвижно твои беззакатные очи?
Дали становятся уже, века и мгновенья - короче:
Да, и пространство и время слились, - где кадильница эта,
Здесь мудрецов откровенья, здесь вещая тайна поэта,
Ноги твои попирают разгадку и смысл мирозданья.
Робко к коленям твоим приношу умиленную дань я.
С детства меня увлекала к далеким святыням тревога,
Долго в скитаньях искал я - вождя, покровителя, бога,
От алтарей к алтарям приходил в беспокойстве всегдашнем,
Завтрашний день прославлял, называя сегодня - вчерашним.
Вот возвращаюсь к тебе я, богиня богинь, Афродита!
Вижу: тропа в бесконечность за мрамором этим открыта.
Тайное станет мне явным, твоей лишь поверю я власти,
В час, как покорно предамся последней, губительной страсти...
30 июня - 1 июля 1912
Сб. "Семь цветов радуги" (1916), раздел "Оранжевый", цикл "Перед тобою я"
Брюсов В. Я. Собрание сочинений в 7-ми т. - М.: Худож. лит., 1973. - Т. 2. - С. 103.
Вечерний Пан
Не позовет, не прошумит.
Задумчив, на лесной поляне,
Следит, как вечер из потира
Льет по-небу живую кровь,
Как берега белеют вновь
В молочно-голубом тумане,
И ждет, когда луч Алтаира
В померкшей сини заблестит.
Вечерний Пан вникает в звуки,
Встающие во мгле кругом:
В далекий скрип пустой телеги,
В журчанье речки у излуки
И в кваканье глухих прудов.
Один, в безлюдии святом,
Он, в сладком онеменьи неги,
Косматые вздымает руки,
Благословляя царство снов.
1914
Опалиха
Сб. "Семь цветов радуги" (1916), раздел "Зеленый", цикл "Природы соглядатай"
Брюсов В. Я. Собрание сочинений в 7-ми т. - М.: Худож. лит., 1973. - Т. 2. - С. 116-117.
Иксион и Зевс
И к с и о н
О Зевс! где гром твой? до земли он
Не досягнул! где молньи все?
Пусть распинаем я, Иксион,
На беспощадном колесе!
Пусть Тартара пространства серы,
Пусть муки вечны впереди -
Я груди волоокой Геры,
Дрожа, прижал к своей груди!
З е в с
Смертный безумец! не Геру ласкал ты!
Зевса забыл ты безмерную власть.
Призрак обманный в объятьях держал ты:
Я обманул ненасытную страсть!
Гера со мною, чиста, неизменна,
Здесь, на Олимпе, меж вечных богинь.
Смертный, посмевший мечтать дерзновенно,
Вечно страдай, все надежды покинь!
И к с и о н
О Зевс! я радостную Геру
Привел к себе, в ночную тишь.
Чем эту пламенную веру
В моей душе ты заглушишь?
Так! сделай казнь страшней, огромней,
Я счастлив роковой судьбой!
А ты, богов властитель, помни,
Что я смеялся над тобой!
1913
Сб. "Семь цветов радуги" (1916), раздел "Голубой", цикл "В маске"
Иксион - царь племени лапифов, дерзнувший посягнуть на супругу Зевса Геру. Зевс вместо Геры представил Иксиону облако, принявшее облик Геры, а затем, в наказание за дерзостное желание, вверг Иксиона в Тартар, где он был прикован к вечно вращающемуся огненному колесу.
Брюсов В. Я. Собрание сочинений в 7-ми т. - М.: Худож. лит., 1973. - Т. 2. - С. 179.
Филлида
Стал у Фракийских берегов.
О, кто явился мне защитой
В чужой стране, среди врагов?
Ты, Родопейская Филлида,
Царевна, косы чьи - как смоль!
Ты облегчила все обиды,
Всю сердца сумрачного боль!
И я, в опочивальне темной,
Испил все радости любви,
Припав, в безвольности нескромной,
На груди полные твои!
И что ж! На родине крещеньем
Мне встали козни, войны, понт, -
И годы медлил возвращеньем
К тебе неверный Демофонт!
Я верил: ты меня дождешься,
Моя далекая жена!
И снова в грудь мою вопьешься
Зубами, в неге полусна.
И вот опять на берег дальний
Я прибыл: но тебя здесь нет,
И только тихий куст миндальный
Твердит про счастье прошлых лет.
О, я вопьюсь в него зубами,
Приникну к золотой коре,
И, знаю, свежими листами
Он обновится на заре!
Его я выпью кровь и соки,
Так, как любовник пьет любовь
! Как друг от друга мы далеки,
Как близки мы, Филлида, вновь!
1913
Сб. "Семь цветов радуги" (1916), раздел "Голубой", цикл "В маске"
Филлида - фракийская царевна, полюбившая греческого царя Демофонта. Когда Демофонт не вернулся в условленный срок, Филлида покончила с собой. По смерти она превратилась в миндальное дерево, и когда опоздавший Демофонт обнял дерево, оно расцвело. Понт (греч.) - море.
Брюсов В. Я. Собрание сочинений в 7-ми т. - М.: Худож. лит., 1973. - Т. 2. - С. 179-180.
Лира и ось
Вячеславу Иванову
1. Лира
Прозрев, я в лиру верую
В медлительном раздумьи,
Как веровал в безумьи
Палящей слепоты.
На глубь зелено-серую,
Где буйствуют буруны,
Опять настроив струны,
Смотрю без слез, как ты.
На этой грани каменной,
Блуждая без лазури,
Под вопль веселый бури,
Корабль мой сокрушен.
Но я, с надеждой пламенной,
Воззвал к богам единым,
И плещущим дельфином
Спасен я, Арион!
Здесь, под скалой свисающей,
Где тени странно-сизы,
Под солнцем бросив ризы,
Я новый гимн пою,
И ветер, сладко тающий
В своем полете скором
Над стихнувшим простором,
Донес мне песнь твою.
Всем суждены крушения,
Кто поднял парус белый,
Кто в море вышел, смелый,
Искать земли иной!
Благих богов решения
Да славят эти песни:
Опасней и чудесней
Да будет жребий твой!
2. Ось
Ты - мне: "Когда у нижней меты
Квадрига рухнет, хрустнет ось,
И будут сотни рук воздеты, -
Ристатель! страх напрасный брось!
Пусть мышцы сильные не дрогнут,
Скорей клинок свой вознеси!.."
И, не повергнут и не согнут,
Я стал у сломанной оси.
Нет, я не выбуду из строя,
Но, силы ярые утроя,
Вновь вожжи туго закручу:
Уже на колеснице новой,
Длить состязание готовый,
Стою, склоняю грудь, лечу!
Триптолема ль живая ось
Меня возносит, пламенея, -
Но коням не помчаться врозь!
Стоб и грудь склоняю косо,
Как на земле, так в небеси:
Пусть в небе вихрятся колеса
На адамантовой оси.
И верю: срыва Фаэтона
Я мину на изгибе склона,
Где все чудовища грозят,
И по дуге сходящей неба
Направлю колесницу Феба -
Зажечь столпаменный закат.
1913-1914
Эдинбург II
Сб. "Семь цветов радуги" (1916), раздел "Фиолетовый", цикл "На памятном листке"
Стихотворный диптих Брюсова связан с аналогичным диптихом поэта Вячеслава Иванова, носящим такие же названия. Если в 1-м стихотворении поэт соотносит себя с легендарным певцом Арионом, который спасался в море от разбойников и был вынесен на сушу дельфином, то во 2-м он противопоставляет себя Фаэтону, сыну Гелиоса, выведшему на небо солнечную колесницу и не справившемуся с управлением.
Брюсов В. Я. Собрание сочинений в 7-ми т. - М.: Худож. лит., 1973. - Т. 2. - С. 179.
Женщины Лабиринта
Залы, храмы, лестниц винт,
Двор, дворцами огражденный,
Сеть проходов, переходов,
Галерей, балконов, сводов, -
Мир в строеньи: Лабиринт!
Яркий мрамор, медь и злато,
Двери в броне серебра,
Роскошь утвари богатой, -
И кипенье жизни сложной,
Ночью - тайной, днем - тревожной,
Буйной с утра до утра.
Там, - при факелах палящих,
Шумно правились пиры;
Девы, в туниках сквозящих,
С хором юношей, в монистах,
В блеске локонов сквозистых,
Круг сплетали для игры;
Там - надменные миносы
Колебали взором мир;
Там - превечные вопросы
Мудрецы в тиши судили;
Там - под кистью краски жили,
Пели струны вещих лир!
Все, чем мы живем поныне, -
В древнем городе-дворце
Расцветало в правде линий,
В тайне книг, в узоре чисел;
Человек чело возвысил
Гордо, в лавровом венце!
Все, что ведала Эллада -
Только память, только тень,
Только отзвук Дома-Града;
Песнь Гомера, гимн Орфея -
Это голос твой, Эгейя,
Твой, вторично вставший, день!
Пусть преданья промолчали;
Камень, глина и металл,
Фрески, статуи, эмали
Встали, как живые были, -
Гроб раскрылся, и в могиле
Мы нашли свой идеал!
И, венчая правду сказки,
Облик женщины возник -
Не она ль в священной пляске,
Шла вдоль длинных коридоров, -
И летели стрелы взоров,
Чтоб в ее вонзиться лик?
Не она ль взбивала кудри,
К блеску зеркала склонясь,
Подбирала гребень к пудре,
Серьги, кольца, украшенья,
Ароматы, умащенья,
Мазь для губ, для щечек мазь?
Минул ряд тысячелетий,
Лабиринт - лишь скудный прах...
Но те кольца, бусы эти,
Геммы, мелочи былого -
С давним сердце близит снова:
Нить жемчужная в веках!
1917
Сб. "Сны человечества" (при жизни не публиковался), раздел "Отзвуки Атлантиды"
По греческому мифу, дворец Лабиринт построил на острове Крит для царя Миноса мастер Дедал. В начале ХХ в. архитекторами был раскопан царский дворец в Кноссе с множеством комнат, получивший название "Кносский лабиринт", а также были найдены многочисленные памятники крито-микенской культуры (3-2 тысячелетия до н. э.) - о них и идет речь в стихотворении. Миносы - так Брюсов называет критских царей, возводя их род к мифологическому Миносу. Эгейя - земли, расположенные по берегам Эгейского моря.
Брюсов В. Я. Собрание сочинений в 7-ми т. - М.: Худож. лит., 1973. - Т. 2. - С. 314-315.
Ариадна
ЖАЛОБА ФЕСЕЯ
Ариадна! Ариадна!
Ты, кого я на песке,
Где-то, в бездне беспощадной
Моря, бросил вдалеке!
Златоокая царевна!
Ты, кто мне вручила нить,
Чтобы путь во тьме бездневной
Лабиринта различить!
Дочь угрюмого Миноса!
Ты, кто ночью, во дворце,
Подошла - светловолосой
Тенью, с тайной на лице!
Дева мудрая и жрица
Мне неведомых богов,
В царстве вражьем, чья столица
На меня ковала ков!
И - возлюбленная! тело,
Мне предавшая вполне,
В час, когда ладья летела
По зыбям, с волны к волне!
Где ты? С кем ты? Что сказала,
Видя пенную корму,
Что, качаясь, прорезала
Заревую полутьму?
Что подумала о друге,
Кто тебя, тобой спасен,
Предал - плата за услуги! -
Обманул твой мирный сон?
Стала ль ты добычей зверя
Иль змеей уязвлена, -
Страшной истине не веря,
Но поверить ей должна?
Ты клянешь или кличешь, плача,
Жалко кудри теребя?
Или, - горькая удача! -
Принял бог лесной тебя?
Ах! ждала ль тебя могила,
Иль обжег тебя венец -
За тебя Судьба отмстила:
В море сгинул мой отец!
Я с подругой нелюбимой
Дни влачу, но - реешь ты
Возле ложа, еле зримый
Призрак, в глубях темноты!
Мне покорствуют Афины;
Но отдать я был бы рад
Эту власть за твой единый
Поцелуй иль нежный взгляд!
Победитель Минотавра,
Славен я! Но мой висок
Осребрен: под сенью лавра
Жизнь я бросил на песок!
Бросил, дерзкий! и изменой
За спасенье заплатил...
Белый остров, белой пеной
Ты ль мне кудри убелил?
1917
АРИАДНА
Во дворце Афинском, скорбно мрачен,
Спит Фесей и видит вещий сон:
В теми вод белеет Накс; прозрачен
Воздух ночи; в звездах небосклон.
В страхе, встретя вкруг песок прибрежный,
Чуть привстав, царевна смотрит вниз;
А над ней прекрасен, светел - свежий
Хмель меж кудрей - юный Дионис.
Буйным сонмом попирая зелень,
Тигров холя, тирсы лентой свив,
Фавны, нимфы, люди виноделен
Ждут царя назад, в тени олив.
Он же, страстью вдруг обезоружен,
Раб восторга, к деве клонит лик...
Вот схватил ее венец жемчужин.
"Ты - небес достойна!" - слышен всклик.
В небо вскинут, вспыхнул - семизвездье -
Там венец. Бог с девой слит. Полна
Ночь их славой. - Горькое возмездье
Пьет Фесей во сне, и молит сна!
12/25 февраля 1918
Сб. "Последние мечты" (1920), раздел "Образы святые"
Фесей (Тесей, Тезей) - сын афинского царя Эгея. Добровольно отправился на Крит вместе с группой афинских юношей и девушек, предназначенных в жертву получеловеку-полубыку Минотавру, жившему в Лабиринте. Когда корабль с жертвами покидал Афины под черным парусом, Фесей обещал своему отцу, что если он вернется живым, то переменит парус на белый, если же он погибнет, корабль вернется с черным парусом. На Крите Фесея полюбила царевна Ариадна и дала ему клубок ниток; с его помощью Фесей вышел из Лабиринта, после того как победил и убил Минотавра. Затем Фесей бежал с Крита, взяв с собой Ариадну, но по пути, остановившись на острове Наксос, ночью покинул ее. Оставленную Ариадну нашел бог виноделия Дионис и сделал своей женой. Фесей же, доплыв до дома, забыл переменить черный парус на белый, и Эгей с горя бросился в море. В стихотворении Брюсов объясняет странную забывчивость Фесея наказанием за преданную Ариадну.
Брюсов В. Я. Собрание сочинений в 7-ми т. - М.: Худож. лит., 1973. - Т. 3. - С. 27-29.
Гимн Афродите
За взгляд полуприкрытый глаз туманных,
За влажность губ, сдавивших губы мне,
За то, что здесь, на медленном огне,
В одном биеньи сердце с сердцем слито,
Что равный вздох связал мечту двоих -
Прими мой стих,
Ты, Афродита!
За то, что в дни, когда поля, серея,
Покорно ждут холодных струй Борея, -
Твой луч, как меч, взнесенный надо мной,
Вновь льет в мой сад слепительность и зной,
Что зелень светлым Аквилоном взвита,
Что даль в цветах, и песни реют в них, -
Прими мой стих,
Ты, Афродита!
За то, что будет и не быть не может,
Что сон, и этот будет скоро дожит,
Что видеть мне, в час сумрачных разлук,
Разомкнутым кольцо горячих рук,
Что тайно в страсти желчь отравы скрыта
Что сводит в Ад любовь рабов своих, -
Прими мой стих,
Ты, Афродита!
2 сентября 1920
Сб. "В такие дни" (1921), раздел "Над мировым костром"
Афродита - богиня красоты и любви. Борей - бог северного ветра. Аквилон - северный или северо-восточный ветер у римлян.
Брюсов В. Я. Собрание сочинений в 7-ми т. - М.: Худож. лит., 1973. - Т. 3. - С. 64.
Шаги Афродиты
Шагам Юпитера пристало удаляться,
Когда Венерины послышатся шаги.
Адалис
М о й р ы
Слышишь по узорам плит
Серебристый шаг звенит.
Мойр веления исполни, -
Уходи, владыка молний.
Г е б а
Над Олимпом сумрак синь,
Трон блистающий покинь, -
Там, где в брачных звездах небо,
Только юность любит Геба.
А ф и н а
Я во мгле клоню свое
Днем горящее копье.
Нестерпим богине мудрой
Взор Киприды златокудрой.
А ф р о д и т а
Я иду смеясь, смеясь,
Между мной и ночью вязь -
Пояс мой, соблазном свитый.
Зевс! клонись пред Афродитой.
З е в с
Я к Данае, в сне ночном,
Золотым сошел дождем;
Летним днем был горд победой,
В лике лебедя, над Ледой;
Для Семелы тень была,
Там, где я, всегда светла;
Долго длилась ночь без смены
Для меня близ уст Алкмены;
В свете, в сумраке, везде,
В храме, в роще, на воде,
Я готов в борьбе открытой
Пасть, сраженным Афродитой.
21 июля 1920
Сб. "В такие дни" (1921), раздел "Шаги Афродиты"
Эпиграф из стихотворения Аделины Адалис, поэтессы и переводчицы, с которой у Брюсова был роман в 1920-е гг. Афродита - богиня красоты и любви. Мойры - богини судьбы. Геба - богиня молодости и радости. Афина - богиня-воительница и богиня мудрости, никогда не знавшая любви. Зевс - царь богов. К своей возлюбленной Данае он явился в виде золотого дождя, к Леде - в образе лебедя; по просьбе Семелы он предстал перед ней в своем настоящем виде и она была испепелена его сиянием. Отправившись на свидание с Алкменой, Зевс запретил солнцу всходить.
Брюсов В. Я. Собрание сочинений в 7-ми т. - М.: Худож. лит., 1973. - Т. 3. - С. 65-66.
Одиссей у Калипсо
Светлеет глубь зажизненных страстей,
Я ль тот пловец, кто взносит к небу длани,
На берег брошен из морских сетей?
Я ль чуждый гость в чертоге крепкостенном,
Где Калипсо кудель судьбы прядет, -
Днем на пиру сижу блаженно-пленным,
В ночь с уст царицы пью пьянящий мед?
Как бред былой, скользят и тают лица
Друзей случайных, призрачных врагов;
Вновь, как во сне, мы двое, жрец и жрица,
Сквозь сонм льстецов проходим чтить богов.
Но в час зари, чуть стают чары мрака,
Я восхожу на кручь прибрежных скал
Смотреть в туман, где спит моя Итака,
Внимать, как ропщет в даль бегущий вал.
Я ль в светлом доме островной сибиллы,
Вдыхая сладость элисийских нег,
Вздыхать готов о дымных безднах Скиллы,
В мечтах лелеять с шумом волн - побег?
Что мне, кто знал слепительности Трои,
Кто сирских пленниц к ложам нежным влек, -
Ахайи скудной зеркало пустое,
Сны Пенелопы, Телемака рок?
Иль не пресыщен полным кубком славы,
Не отягчен венцом вселенной всей, -
Как нектара, жду нежащей отравы
Я, опытный, я, мудрый Одиссей?
28 августа 1920
Сб. "В такие дни" (1921), раздел "Завес веков"
Калипсо - нимфа, семь лет державшая Одиссея у себя на острове Огигия во время его растянувшегося на десять лет возвращения из-под стен Трои домой, на остров Итаку, к жене Пенелопе и сыну Телемаку (Телемаху). ...в светлом доме островной сибиллы - у Калипсо; сибиллы (сивиллы) - женщины-прорицательницы. ...сладость элисийских нег - Элисий (Элизий) - поля блаженных, куда после смерти попадают любимцы богов. ...о дымных безднах Скиллы - Скилла (Сцилла) - морское чудовище, от которой только Одиссею единственному из мореплавателей удалось спастись; вероятно, выражение "дымные бездны" - намек на вулканы острова Сицилия, в который превратилась Скилла. Ахайя - древнее название северной приморской области полуострова Пелопоннес.
Брюсов В. Я. Собрание сочинений в 7-ми т. - М.: Худож. лит., 1973. - Т. 3. - С. 75-76.
Одиссей у берега феаков
(Одиссея, песнь V)
Мне насмешка Посидона.
Коней бурных он направил
В глубь взволнованного лона,
В свой коралловый чертог.
Но всем ветрам предоставил
Выть над морем гневный бог,
Плещут, мечут пеной белой
Ярый Эвр, свирепый Нот,
Зверь Борей и Зефир юный;
Понт на шумные буруны
Мчит со мной мой утлый плот.
Все ж со мною - Левкотеи
Неземное покрывало,
Деву мудрости, Афину,
Что не раз в беде спасала,
Я, упорный, помяну.
Плот разрушенный покину,
Кинусь в мутную волну,
Буду плыть к земле смелее:
Знаю, гибельного дня
Сладость будет не такая!
Там, на бреге, Навсикая
Ждет, прекрасная, меня.
20 марта 1921
Сб. "В такие дни" (1921), раздел "Завес веков"
Бог моря Посейдон (Посидон), разгневанный на Одиссея за то, что он ослепил его сына циклопа Полифема, решил потопить плот героя. Он приказал ветрам Эвру - восточному, Ноту - южному, Борею - северному и Зефиру - западному взволновать море. Но Одиссея хранила от гибели богиня мудрости Афина, а спасла на этот раз морская богиня Левкотея, давшая ему чудесное покрывало, с которым он не мог утонуть. На третьи сутки Одиссей выплыл к острову феаков, где его нашла царевна Навсикая.
Брюсов В. Я. Собрание сочинений в 7-ми т. - М.: Худож. лит., 1973. - Т. 3. - С. 76-77.
Геро и Леандр
Л е а н д р
Геро, слушай! слышишь, Геро!
Рядом в лад стучат сердца.
Г е р о
Милый, нет! у башни серой
Ярость волн бьет без конца.
Л е а н д р
Геро, лик твой жутко нежен,
Весь плывущий в лунном дне!
Г е р о
Милый, нет! луной взмятежен
Понт, взносящий вал во сне.
Л е а н д р
Геро, грудью грудь согрета,
Руки слиты, дрожь в устах...
Г е р о
Милый! стужей млеет Лета,
Мчит в зыбях холодный прах.
Л е а н д р
Геро! встанем! в свет победный
Бросим тело, бросим страсть!
Г е р о
Милый! грозно ветр бесследный
В море вскрыл пред смелым пасть.
Л е а н д р
Геро! помни! веруй, Геро!
Прочны связи влажных губ!
Г е р о
Милый, ах! у башни серой -
Вижу твой взмятенный труп.
1920
Сб. "В такие дни" (1921), раздел "Завес веков"
Леандр - юноша, полюбивший Геро, жрицу богини Афродиты в городе Сесте. Чтобы встречаться с ней, он каждую ночь переплывал Геллеспонт, а Геро зажигала ему огонь на башне, указывая ему путь. Однажды буря погасила огонь, и Леандр утонул. Наутро волны прибили труп к подножью башни. Увидев его, Геро бросилась в море.
Брюсов В. Я. Собрание сочинений в 7-ми т. - М.: Худож. лит., 1973. - Т. 3. - С. 78-79.
Одиссей у Калипсо
Где-то там, в небесной сфере,
Повернулось колесо,
Вновь, как древле, Одиссея,
Дея чары и слабея
Дрожью медленной истомы,
В сталактитовой пещере
Молит нимфа Калипсо.
Девы моря, стоя строем,
На свирелях песню ладят,
Запад пурпуром закрыт;
Мореход неутомимо
Ищет с родины хоть дыма;
А богиня пред героем
То сгибается, то сядет,
Просит, плачет, говорит:
"Муж отважный, посмотри же!
Эти груди, плечи, руки, -
В мире радостном, - даны
Лишь бессмертным, лишь богиням,
Губы в ласке теплой сдвинем,
Телом всем прильни поближе,
Близ меня ль страдать в разлуке
С темным теремом жены?"
Но скиталец хитроумный,
Как от грубого фракийца,
Лик свой, в пышности седин, -
От соблазнов клонит строже...
Ах, ему ли страшно ложе?
Но он видит - праздник шумный,
Где в дверях отцеубийца, -
Калипсо прекрасный сын!
16 марта 1921
Сб. "Миг" (1921), раздел "Кругозор"
Калипсо - нимфа, семь лет державшая Одиссея у себя на острове Огигия. По одному из вариантов мифа, Одиссей был убит своим сыном от нимфы Калипсо (по другому варианту - сыном от волшебницы Кирки (Цирцеи)). Девы моря - сирены.
Брюсов В. Я. Собрание сочинений в 7-ми т. - М.: Худож. лит., 1973. - Т. 3. - С. 89-90.
Елена у Парида
Власть Афродиты рокова! -
Но в вихре мыслей боль тупая,
Как иглы первые слова:
"Пришел ты с битвы? Лучше, бедный,
Ты б в ней погиб! - разил мой муж.
Ты хвастал свить венец победный,
Здесь, как беглец, ты почему ж?
Иди, в бой вновь кличь Менелая!
Нет мал ты для мужских мерил!
Из ратных бурь - прочь! не желая,
Чтоб медью царь тебя смирил!"
Но, в благовонной мгле, на ложе,
Где локтем пух лебяжий смят,
Прекрасней всех и всех моложе
Ей Парид, чьи глаза томят?
"Нет, не печаль! Судьба хотела,
Чтоб ныне победил Атрид.
Я после побежду. Но тело
Теперь от жгучих жажд горит.
Так не желал я ввек! иная
Страсть жечь мне сердце не могла.
В тот час, когда с тобой Краная
Нас первой ночью сопрягла!"
И никнет (в сеть глубин уловы!)
Елена - в пламя рук, на дно,
А Афродиты смех перловый -
Как связь двух, спаянных в одно.
7 мая 1922
Сб. "Mea" (1924), раздел "Из книг"
"Пересказ сцены, изображенной Гомером, "Илиада", песнь III, стихи 418-448" (Прим. Брюсова). Парид - Парис, троянский царевич, похитивший красавицу Елену у спартанского царя Менелая (Атрида, сына микенского царя Атрея). Из-за этого началась Троянская война. Краная - остров (греч.).
Брюсов В. Я. Собрание сочинений в 7-ми т. - М.: Худож. лит., 1973. - Т. 3. - С. 89-90.