Дмитрий Иванович Олерон (Глушков) (1884-1918) - русский поэт. Автор перевода значительной части сборника сонетов Ж. М. Эредиа "Трофеи".
В пути
Балаклава
Здесь был Улисс
Намокший снег живую ткань плетет
В летучей мгле под влажным небосклоном.
Кричит баклан, и зыбь с протяжным звоном -
Удар в удар - в брандвахту глухо бьет.
Здесь был Улисс. Вотще, под Илионом
Свершив свой долг, он вспять направил флот.
Кто в мирную Итаку отплывет,
Того судьба загонит к Лестригонам.
Один во тьме, он часто здесь блуждал
И небеса с надеждой вопрошал,
В овечий плащ закутавшись от снега.
Вотще. Молчал ненастный горизонт,
Кричал баклан, и с тяжкого разбега
В отвес скалы угрюмый бился Понт.
Сборник "Олимпийские сонеты" (1922)
Русский сонет. - М.: Советская Россия, 1987. - С. 106.
Герайон
Гермес и Вакх Праксителя
Вакх
Он был лозой на грядках винодела,
Он был ключом из клубов круговых,
Он ткал узор видений бредовых,
Им речь волхва в экстазе пламенела.
Им вольный крик слагался в песнь и стих.
Он был, как Дух. Но смутен Дух без Тела,
И родила Диониса Семела.
О, Эрмий, он теперь в руках твоих.
Преемник сил стихии вечно страстной,
Божественный, невинный и прекрасный,
Взирает он на мир с твоих колен.
Но нет, еще не миру эти взгляды:
Им чужд еще насмешливый Силе
И резвый хмель, и шумные Менады.
Сборник "Олимпийские сонеты" (1922)
Русский сонет. - М.: Советская Россия, 1987. - С. 108.
Храм Зевса
Метопы
Подвиги Геракла
Цветы в венке дорических колонн,
Обходят храм несчетные метопы
Под скатом плат из мраморов Родопы,
Где тяжкий фриз на звенья разделен.
Текучих строф размеренные стопы,
Немая песнь эпических времен,
Их строй звучит, как будто мирны звон
Окаменел на струнах Каллиопы.
Меж тем как Феб свершает свой полет
И факел дня по статуям плывет,
Полна борьбы их рдеющая лента.
И каждый день без отдыха по ней
Стезей побед, бессмертья и огней
Идет Геракл в кольце антаблемента.
Сборник "Олимпийские сонеты" (1922)
Русский сонет. - М.: Советская Россия, 1987. - С. 109.
Храм Зевса
Метопы
Керинейская лань
Катился путь, мелькали дни и страны,
Кончался год в смыкавшемся кругу,
Средь Истрских чащ, на льдистом берегу
Терялся путь любимицы Дианы,
Он так устал один блуждать в снегу
Под хладом солнц, закованных в туманы,
Внимать в тиши, как плачут ураганы,
И бить куниц и рысей на бегу.
Но в тихий час, сменяющий закаты,
Невольник тайн магической Гекаты,
Невольно в тьму склонял он робкий слух.
В мерцаньи искр тонула дебрь глухая
И ткала сны, прозрачно-лунный пух
С немых ветвей бесшумно окликая.
Сборник "Олимпийские сонеты" (1922)
Русский сонет. - М.: Советская Россия, 1987. - С. 109-110.
Храм Зевса
Метопы
Скованный Прометей
Но встречу их теснина разделяла.
- Кто ты в цепях? - Титан. А ты? - Герой.
Печальных скал неясный реял строй.
Текла заря, мертва и дымно ала.
И клубы тьмы, дрожащей и сырой,
Из черных ртов бездонного провала
Неслись к заре, свивая покрывала
Над спящей в льдах двуглавою горой.
Закатной мглой прощально пламенея,
Внимал Кавказ, как ропот Прометея,
Стихая, гас в безгласности могил.
И, опьянев, в последний раз к ночлегу
Над головой Геракла коршун плыл,
Роняя с лап и клюва кровь по снегу.
Сборник "Олимпийские сонеты" (1922)
Русский сонет. - М.: Советская Россия, 1987. - С. 110.